Семь цветов радуги - Страница 122

122

— Ну и что же ты? — прикрывая рот ладонью, давясь от смеха, спросил Димка.

Бабкин заметил, что друг смеется, убрал под стол свои валенки и грубовато ответил:

— Не буду же я драться с девчонками. Кое-как освободился… Но, откровенно говоря, мне не было так смешно, как некоторым моим друзьям.

Тимофей недовольно посмотрел на Вадима.

Тот сразу съежился под этим взглядом. Он обнял товарища и виновато заглянул ему в лицо.

— Тимка, прости, но я невольно представил себе, как ты отбивался от этих девчонок с синими носами. А вообще Жорка — мерзавец.

— Утешил, — буркнул Тимофей. — Это и без тебя всем известно. Мне досадно, что такие бездельники пока еще пыжатся, и как ни в чем не бывало ходят по чистым московским улицам.

Молчание. Зинаида Павловна вытирала чашки.

В стеклах горело холодное зимнее солнце. Вадим встал из-за стола и увидел оранжево-розовые крыши. Лиловые тени прятались под ними.

«Удивительно, — подумал он. — Вот такими же глубокими контрастами, как на этой картине в окне, отличаются люди…»

Он вспомнил ясную и светлую целеустремленность Стеши и рядом ничтожное самодовольство Жорки.

— Да, чуть не забыла, — услышал Вадим голос Ольги и повернулся от окна. Ольга протягивала Бабкину запечатанный конверт.

— Это от Стеши.

Снова отвернулся Вадим.

Тимофей почувствовал неловкость. И чего эта Шульгина сообщает всем, от кого письмо? Он сам прекрасно знает, кто ему пишет из Девичьей поляны.

Бабкин повертел письмо в руках. Распечатать или нет? Если спрятать, то, пожалуй, будет неудобно, — подумают, что секретничает. Да мало ли что подумают!

Краем глаза смотрел Вадим на конверт. «Лично. В собственные руки», прочел он вверху. «Не положено так писать на документах, — невольно подумал техник. — Надо ставить гриф по-настоящему — «Совершенно секретно». Просто и ясно… Проклятое любопытство! До чего ж невежливо засматривать в чужие письма, но что делать? Так и косит глаз, как у зайца.

Все-таки решился Тимофей распечатать письмо. Не глядя, равнодушно он разрывал конверт. Но Димка — любопытный хитрец — смотрит на его руки. Они чуточку дрожат. Почему? Тимофей не понимает… Впрочем, он и не хотел об этом думать.

Бабкин быстро пробежал глазами первую страницу. Бросил письмо на стол и дружески протянул обе руки Ольге.

— От души, Оля, поздравляю! — Глаза Бабкина светились радостью. — Вы наконец-то поняли, что это за человек!

— Кто? Кто? — засуетился Вадим. Он выхватил у товарища письмо, но, будто обжегшись, тут же бросил его. — Почему я ничего не знаю?

— Стеша пишет, что ребята из ОКБ готовятся к Олиной свадьбе, торжественно произнес Тимофей. — Назначена на пятое декабря. Закупили все шампанское…

— Приезжайте, пожалуйста, — сказала Ольга, опустив голову. — Кузьма тоже просил.

— Ну, это мы еще посмотрим, — загорячился Вадим. — Стоит ли? Разве так хорошие друзья поступают? Приехала, сидит целый час и молчит. Нет, дорогой Тимка! — звонко хлопнул он друга по плечу. — Потеряли мы у них доверие. Какие же мы члены ОКБ, если ничего не знаем? Друзья Золотые Звезды получают и молчат. Замуж выходят — тоже молчат… Скажите, уважаемый бригадир, насмешливо поклонился он Ольге, — может, вы нас под шумок там исключили?

Оля не поднимала головы. На губах ее блуждала улыбка… Разве можно говорить о своем счастье? Нет таких слов! И пусть друзья не сетуют на нее.

— Поздравляю вас, дорогая девочка! — Зинаида Павловна приподняла голову Оли и поцеловала ее в лоб. — Пусть счастье поселится навсегда в вашем новом доме…

Ольга ласково прижалась к ее руке. Так хорошо было здесь, в этом доме, где встречают ее друзья.

— Абсолютное отставание города от деревни! — смешно взмахнув руками, воскликнул Багрецов. — В Девичьей поляне будут поздравлять вас, поднимая бокалы с шампанским, а здесь… Простите нас, Оленька! В нашем доме, где торжествует медицина, я с момента рождения не видел ничего более крепкого, чем дистиллированная вода. Похоже на то, что гости, которые переступают порог нашей квартиры, сразу молодеют настолько, что хозяйка (по специальности детский врач) относит их к категории грудных младенцев.

— Болтушка ты! — Зинаида Павловна запустила пальцы в спутавшиеся волосы сына, нагнула его голову и оттолкнула от себя. — Возьми на верхней полке. Да не разбей бокалы!

— Не может быть, — рассмеялся Вадим, подбежав к буфету. — Ну, значит, сейчас отметим и будущую свадьбу Оли и мое совершеннолетие.

Как истый лакомка, Вадим тянул сладкое винцо из тонкого бокала и хотел даже подсыпать в него сахару. Однако «совершеннолетние» так не делают.

Неожиданно он ощутил, что радость его за Ольгу чем-то омрачена. Радость не могла быть полной. Вадим еще не совсем хорошо понимал, что вспышка веселости, которая сейчас уже прошла, не что иное, как внутренний протест. Чем-то его обидели, что-то отняли… О нет! Ни на минуту он не мог представить себя на месте Кузьмы… Смешно… Может, и вправду он, «Вадик», пьет сейчас вино потому, что именно сегодня, а не полгода тому назад стал совершеннолетним. И пусть Оля смотрит на него, как на мальчика. Так и должно быть… И… пусть они будут счастливы!

Вадим залпом опрокинул бокал и встал из-за стола.

— Оля, теперь мы будем показывать свадебные подарки, — сказал он. Правда, они предназначены не только тебе, но и всей твоей бригаде, однако, я думаю, что такие подарки наиболее ценны.

— Еще бы, — мило улыбнувшись, согласилась Ольг. — Нет ничего приятнее подобного сочетания. Но неужели у вас уже все готово?

122