Семь цветов радуги - Страница 13

Друзья уже спустились с холма и теперь торопились к ужину. Стеша очень сердилась, когда они приходили не вовремя. Она решила, что с помощью своей матери для московских техников можно устроить настоящий санаторий. Пусть знают там, в Москве, как живут колхозники и как они рады хорошим гостям!

— Вчера я решил проверить, что за чудеса тут творятся с телемеханическим управлением, — продолжал рассказывать Бабкин, оглядываясь по сторонам, словно ожидая снова встретить знакомый трактор. — Проверил все наши приборы на холме…

— Как же ты мог это сделать? — ехидно спросил Вадим. — Без аккумуляторов?

— Ну, неважно, — отмахнулся от него Бабкин. — По схеме проверил.

— Тебе очень трудно сознаться, что приборы тут ни при чем, а шел ты только ради трактора? Ведь правда? — сочувственно спросил Вадим.

— Ладно, не приставай, — согласился Тимофей. — А тебя разве такая штука не заинтересовала бы? — в свою очередь, спросил он.

— Так я же от природы самый любопытный.

— Понятно. А другие, значит, лентяи? — с легкой обидой заметил Бабкин и, помолчав, продолжал: — Итак, я увидел снова, как по полю ходил одинокий трактор. Чисто углы срезал, все, как нужно. Я спрятался в траве и стал за ним наблюдать… Вижу, поднимается с земли человек, вскакивает на подножку и начинает возиться в кабине… Я, конечно, не удержался, встал на колени, думал рассмотреть, что он там делает. Человек как бросится ко мне!

— Ты, разумеется, бежать! — рассмеялся Вадим.

— Ну, вот еще! — презрительно заметил Бабкин, почесывая стриженую голову. — Мне просто не хотелось встречаться с ним.

— Ну и как же?

— Я прибавил шагу.

— А он за тобой, — подшучивал Димка.

— А он за мной… Наконец слышу, что отстал. Оказывается, его трактор сам убежал. Тут он бросил меня и погнался за машиной. Остальное тебе известно.

— Ничего не известно, кроме того, что беспризорный трактор ворвался в деревню, — возразил Вадим. — Как ты думаешь, зачем нужно этому Тетеркину так таинственно обставлять свои опыты?

— Не понимаю.

Вадим помолчал, затем ядовито заметил:

— Могу тебя поздравить: одного врага в Девичьей поляне ты уже имеешь.

— Да… — задумчиво покачал головой Тимофей. — Не ожидал я этого.

Неяркое закатное солнце повисло над полями. Сквозь тонкую розовую пыль на дороге Вадим увидел несколько грузовых машин. Это возвращались с работы колхозники. Многие ехали на велосипедах.

Горели спицы-лучи в блестящих ободах, пестрели девичьи платья. Две девушки, темные, загорелые, откинувшись всем корпусом назад, спокойно беседовали друг с другом.

Вадим с завистью смотрел на них. «Как, например, может эта плотная девушка, явно не обладающая балетной грацией, как она может, — поражался он, держаться одной рукой за руль, а другой размахивать так, как это ей нравится? Все-таки она сидит на двухколесной машине, а не на диване. Удивительно!»

Не пришлось горожанину Багрецову испытать все прелести велосипедного спорта; впрочем, и здешние колхозники меньше всего думали о лаврах велосипедистов-рекордсменов. Тут это надежный транспорт, как в Москве троллейбус.

Вадим вспомнил рассказ Никифора Карповича о своей поездке в Черкасский район Киевской области. Там во многих колхозах действительно массовая «велосипедизация». Села большие, да и время дорого. В гости ездят друг к другу только на велосипедах. Едет сам хозяин, за ним жинка в расшитой кофте, а по бокам детишки, тоже на велосипедах, привычно накручивают педали. Однако дело не только в транспорте. На селе ремонтных баз нет. Значит, чуть ли не каждый должен уметь собрать и разобрать машину. Васютин сам видел, как бабушка в очках, перевязанных нитками, не только накачивала шины, но и подтягивала заднюю втулку гаечным ключом. Она поднимала машину, крутила колесо и смотрела, нет ли восьмерки. Так незаметно люди становятся технически грамотными, не говоря уже о любознательных ребятишках. Они до тонкости познают отцовский велосипед одновременно с азбукой. А от этой простой машины до трактора путь становится куда короче.

…Смотря на мелькающие спицы, Вадим вспомнил рассказ Васютина и очень пожалел, что не умеет ездить на велосипеде. Каждый день приходится ходить на холм пешком. Неудобно же для этого просить «москвича» у Анны Егоровны.

— Не говори, Лизочка, что Ванюша Буровлев не выдюжит, — услышал Вадим разговор двух девушек. Они отстали от своих и теперь медленно проезжали мимо московских гостей. — Он парень на работу злой. Антошечкиной несдобровать.

— Стешка об землю расшибется, а своего не упустит, — возразила вторая, бросая руль и обеими руками поправляя выбившиеся из-под косынки волосы. Обещала она восемьдесят центнеров, и хоть лопни, а выложит на стол… Ванюшка, он еще футболом страдает. А эта болезнь прилипчивая…

Дальше Вадим уже не слышал разговора. Однако ему очень хотелось побольше узнать о Буровлеве, у которого оказалась «прилипчивая болезнь». В деревне говорили, что Буровлев чуть ли не самый лучший звеньевой. У него был участок кукурузы, где он почти полностью применил механизацию.

…По пути на метеостанцию наши друзья встретили самого Буровлева. Он мыл руки в глиняной чашке и исподлобья наблюдал за своими товарищами. Закончив работу, они шли рядами вдоль высоких, в рост человека, стеблей кукурузы. Листья ее были плотные, как из целлулоида, темно-зеленые, но на концах уже тронутые желтизной.

Склонившись над чашкой, Буровлев тяжело дышал и хмуро смотрел на свое поле. Он был одет в коричневый костюм, куртка расстегнута, грудь обтянута белой майкой с вышитым знаком спортивного общества. Когда он приподнимал или опускал руки, то можно было заметить под тканью пиджака его круглые мускулы. Они, словно большие яблоки, перекатывались вверх и вниз.