Семь цветов радуги - Страница 138

138

Бабкин поискал глазами Вадима. Тот уже забрался к Васеньке на вышку и оттуда с восторгом наблюдал за машинами. Ветер поднял вверх его курчавые волосы, казалось, что они взлетели от удивления.

«Нет, — снова подумал Тимофей, — самое удивительное не в «тракторах без людей», а именно в людях, которые их строили. А создавал эти машины и Павел Григорьевич, и Тетеркин, и Анна Егоровна, и весь талантливый советский народ».

Пытаясь взобраться на холм, внизу рычал мотоцикл. Анна Егоровна прислушалась.

— Узнаю отчаянную. Антошечкина надсаживается. — Мотоцикл, преодолевая крутой склон, ревел и задыхался. — И чего это она так рано прискакала? - удивлялась Анна Егоровна, смотря на тропинку, где уже показался мотоцикл.

Стеша склонилась над рулем, се лица не было видно. Ярко горела красная спортивная шапочка, лихо заломленная набок.

Мотоцикл выскочил на середину небольшой полянки, где производились испытания, и сразу остановился. Удалая мотоциклистка чуть не вылетела вперед через руль.

— Погоди, я до тебя доберусь, — недовольно проворчала Анна Егоровна и еще туже затянула концы своего платка. — Не бригадир, а циркач! От рук отбилась девка, чуть на голове не стоит.

Стеша только сейчас заметила, что на нее смотрят посторонние. Она ловко поправила шапочку и, оставив мотоцикл, направилась к Анне Егоровне.

Шла она, чуть приподнимаясь на носки. Даже самые высокие каблуки казались ей низенькими. Ходила она так, вероятно, потому, что хотела казаться выше, но ворчливой председательнице казалось, что и ходит-то она не по-людски, а как акробатки в цирке, когда раскланиваются перед публикой.

— Докладываю, Анна Егоровна, — с легким вежливым поклоном начала Антошечкина, искоса поглядывая на инженеров (приехавших друзей она еще не успела разглядеть): — все ваши задания выполнены досрочно. Не хочу зря говорить, — по привычке сказала она, — но думается мне, что завтра для лаборатории все химикаты будут доставлены. Наряды выписаны. — Она вытащила кипу бумажек из модной сумочки. — Туркин, — знаете, такой длинный жилистый дядька из Райпотребсоюза, — не хотел нашими делами заниматься. «Химики, говорит, — вы, а не колхозники. Фокусы разводите». Не стерпела я, — Стеша мило потупилась. — Он этих химиков навсегда запомнит.

— Да уж понятно, — Анна Егоровна со смехом ущипнула девушку за щеку. Длинному дядьке, наверное, не поздоровилось, коль он твою химию затронул.

— А как; же, товарищ председательница, — согласилась Стеша, весело сверкнув глазами. — В районе нам разговаривать приходится солидно. На наш колхоз все смотрят… А я как никак бригадир.

Стеша стояла перед Анной Егоровной скромная и тихая. На слегка запыленном темно-синем костюме блестела золотая звездочка.

Из-за фургона показался Бабкин. Он пытался напустить на себя равнодушный вид: дескать, это вполне случайная встреча и он лишь подошел затем, чтобы засвидетельствовать свое почтение знатному полеводу, Герою Социалистического Труда.

— Тимофей Васильевич! — «знатный полевод» всплеснула руками и, сжав у подбородка кулачки, застыла в изумлении. Она не видела Бабкина два года и сейчас была потрясена его солидной внешностью.

Окончательно убедившись, что из картуза донышко совсем вывалилось, будто вырезанное аппаратом для выжигания, Тимофей взял у Багрецова шляпу. Он не привык подставлять и без того светлые волосы солнцу. Выгорят начисто, они и так похожи на бахрому от накрахмаленного полотенца.

И вот сейчас Бабкин представился Стеше в серой летней шляпе. Белый плащ, который ему навязал Вадим, был небрежно перекинут через плечо. Потрясающая внешность! Правда, шляпа спускалась на глаза и мало гармонировала с сапогами, но все это очень понравилось Стеше. Девушка — модница, что греха таить, только таким и хотела бы всегда видеть Бабкина!

Покачиваясь на своих высоких каблучках, Стеша смотрела на него и ждала, что-то он скажет ей. Целый месяц не получала она писем от Тимофея. Мало ли какие неожиданности могли произойти за этот срок?.. Стеша чувствовала, что сердце у нее колотится, как после быстрого бега. Ей не хватает дыхания… Она ждет!

Бабкин растерялся. Он смотрел то на нее, то на Анну Егоровну; ему было неудобно в присутствии постороннего человека заговорить со Стешей. И Димки тоже, как назло, нет здесь. Он бы выручил.

Тимофей чувствовал себя в отчаянно глупом положении. Он даже не поздоровался… Анна Егоровна испытующе смотрела на него. Она чем-то недовольна. Ну, что бы сделал сейчас Димка при такой встрече? Он изучил все правила тонкой вежливости, а Стеше это особенно нравится.

Сам не знал Бабкин, как все случилось. Точно во сне он подошел к Антошечкиной, пробормотал какое-то приветствие и, склонившись, неловко поцеловал ее руку.

Знатный полевод приняла это как должное. Вот это обращение! Ее побледневшее лицо осветилось чудесной улыбкой.

— Добро пожаловать, Тимофей Васильевич!

Анна Егоровна переводила глаза то на одного, то на другого. Вот так молодцы! Ай да меньшенький! Что же это дальше будет? Стеша тоже хороша! Ну, что поделаешь с этими кадрами? Растили мы полевода, и вдруг… Хозяйка чутьем угадывала, что все это неспроста. Не такие они ребята… Горестно стало ей. Бабкин — москвич, у него свои дела. Возьмет девку в Москву — и подминай, как звали! «Разве можно препятствовать!» — вспомнила она своя разговор с Павлом Григорьевичем, а тут же ему посочувствовала. «Да, видать, каждому начальнику приходится солоно, — вздохнула она. — Что сделаешь, растут наши дети, растут».

138