Семь цветов радуги - Страница 147

К оглавлению

147

…в рубаху
в чистую
влазь.
Влажу и думаю:
— Очень правильная
эта,
наша
советская власть.


Всюду по городу водил Багрецова колхозный архитектор. Он показывал ему новое здание больницы, новый универмаг, привел его на овощеперерабатывающий завод с мощными сушилками для кореньев, цехом, производящим томатную пасту и томатный сок. В одном из цехов по конвейеру двигались консервные банки. Вадим видел, как машина плотно закрывала их штампованными металлическими крышками. Работница внимательно следила за работой автомата.

Везде на этом производстве ходили люди в белых халатах. И тут невольно подумал Вадим, что люди эти не кто иные, как девичьеполянские колхозницы. Это они стоят у автоматов, смотрят в микроскопы и пробирки. Колхозницы работают в цехах и заводской лаборатории.

Москвич устал от впечатлений. Он видел уже не прежнюю Девичью поляну, а новый агрогород, где сочетались лучшие черты передовой советской промышленности с привольем колхозных полей.

Велосипедные дорожки, покрытые красным песком, выходили за околицу и разбегались в разные стороны. В полях они шли вдоль лесных защитных полос, в прохладной тени деревьев, где струилась по дну канала живая вода.

Лишь к вечеру Копытин привел московского гостя в правление колхоза. Здесь они распрощались.

Багрецов поправил шляпу, небрежно перекинул плащ через руку и зашагал вдоль коридора. На дверях кабинетов Вадим читал таблички. Он искал надпись «агроном».

Под ногами чувствовалась приятная мягкость бархатной дорожки. В окна, затененные белыми прозрачными занавесями, лился спокойный вечерний свет.

«Здесь, наверное, на брошенный окурок смотрят, как на тигра», — подумал Вадим, глядя на блестящий желтый пол. Он вспомнил, как Анна Егоровна поделилась с москвичом своей радостью: год уже как она не курит!

Ольга сидела за столом. Срочные сводки и обработка результатов последних опытов задержали ее здесь, в правлении. Как всегда закусив нижнюю губу, она жмурилась над развернутой картой полей. Лампа под белым молочным абажуром освещала ее озабоченное лицо.

Шульгина не заметила, как, неслышно ступая по ковру кабинета, к ее столу подошел московский гость.

Снова, как и всегда при встрече с Ольгой, Вадим почувствовал что-то неладное с сердцем. Оно совсем некстати запрыгало, будто встревоженная белка. Тесно ему, видите ли, внутри.

Ольга подняла большие серые глаза. Увидев Багрецова, она отбросила карту, которая сейчас же свернулась трубочкой и скатилась на пол.

Вадим кинулся было поднимать ее, но Ольга знаком удержала предупредительного гостя и, быстро вскочив из-за стола, пошла к нему навстречу.

— Удивительная у вас способность, Вадим Сергеевич, всегда попадать вовремя, — с радостной улыбкой приветствовала его Шульгина. — Ну, здравствуйте!

Она протянула руку.

— Мне сказали, что вы бродите по городу. — Ольга высоко подняла темные длинные брови и смотрела на юношу. Вадиму показалось, что в ее широко открытых глазах было такое же теплое материнское выражение, как и у Анны Егоровны. Узнали Девичью поляну? Но вы еще и не то увидите! — Она взглянула на стенные часы. — Через пятнадцать минут за нами заедет Никифор Карпович. Копытин вам все рассказал?

— Нет. Он ссылался на Васютина.

— Ну и чудесно.

Ольга подошла к телефону и, приподняв трубкой волосы, закрывающие ухо, негромко сказала:

— Диспетчера… Это ты, Коля? Наш гость нашелся. Пошлите мотоцикл за другим в гостиницу.

Повесив трубку, она взяла из рук Вадима шляпу и положила ее на стол.

— Дайте-ка, я на вас посмотрю.

Ольга глядела на него пристально, словно изучая. Вадим видел в ней уже не прежнюю таинственную девушку, исчезнувшую, как призрак, в ту первую ночь на холме.

В глазах ее светилось что-то новое и непонятное. Казалось, она сейчас скажет, совсем как его мать: «Вадик, ты почему-то плохо кушаешь? Побледнел, шейка тоненькая. В чем только душа держится!» Так, по существу, и получилось.

— Совсем синий, — безапелляционно заявила Олька после тщательного изучения внешности Вадима. — Я попрошу Анну Егоровну направить вас в наш санаторий. Там таких тощих очень любят. Благо есть с кем подзаняться.

Вадим пытался было возразить, но Ольга со смехом прикрикнула на него:

— Вы что? Разучились слушаться своего бригадира?

Как провинившийся школьник. Багрецов опустил глаза.

ГЛАВА 8
ДЕСЯТЬ СОЛНЦ В ДОЖДЛИВУЮ НОЧЬ

А моя

страна

подросток,

твори,

выдумывай,

пробуй!

В. Маяковский

Белые переплеты окон кабинета четко выделялись на фоне вечернего неба. Казалось, что в решетчатые рамы по ошибке вставили темно-синие стекла.

Багрецов смотрел на окна и разговаривал с Ольгой. Шульгина была чем-то озабочена. Она то и дело поглядывала на телефон, видимо ожидая звонка, и невпопад отвечала на вопросы гостя.

Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился в сером дорожном плаще Васютин.

Он повесил палку с блестящей ручкой на спинку стула и, широко расставив руки, обнял Вадима.

— Главному инженеру особое почтение. Ольгушка, зажги люстру на полный свет. Поглядим, что за молодец к нам приехал.

«Что это они меня взялись осматривать?» — подумал Вадим, жмурясь от ярко вспыхнувшего света.

Он смущался и краснел под пристальным взглядом секретаря райкома. Лицо Васютина было совсем молодо, по-юношески задорно блестели внимательные глаза. Казалось, что годы не только не тронули этого неутомимого человека, но и отступили далеко назад, прямо хоть сейчас записывай Васютина в члены Особой комсомольской бригады!

147