Семь цветов радуги - Страница 82

Он растерянно взглянул на девушку. Нет, она не способна на такую злую шутку.

— Довольны? — спросила Ольга. — Или это медвежья услуга с нашей стороны?

Вадим быстро взял Олину руку, потом, словно устыдившись своего порыва, отпустил, стараясь не смотреть девушке в глаза.

— Я не пойму, как это все получилось, — помолчав, сказал он. — Только вчера мы с Тимкой горевали, что ничего не успеем сделать… С Тетеркиным у него еще не все закончено… У меня… — Он потупился и замолчал.

— Можно не продолжать, — ласково заметила Ольга. — Об этом всем известно, даже в вашем институте.

Шульгина рассказала Вадиму, как несколько дней тому назад она обратилась к Никифору Карповичу и просила его помочь ей задержать техников в Девичьей поляне до тех пор, пока не будет закончено строительство. Тот посоветовал послать письмо в институтскую комсомольскую организацию. Пусть они попросят начальство института пойти навстречу колхозным комсомольцам и оставить москвичей еще на некоторое время.

Вчера Ольгу вызывал по междугородному телефону Одинцов — секретарь комсомольской организации института — и рассказал ей, что когда комсомольцы из лаборатории номер девять узнали о помощи своих товарищей девичьеполянским колхозникам, то взяли на себя обязательство выполнить досрочно все монтажные работы по четырем аппаратам, которые должны были монтировать Багрецов и Бабкин. Секретарь просил передать техникам, чтобы они не беспокоились за свои работы в лаборатории и сделали все возможное в Девичьей поляне.

— Кроме того, ваш секретарь спросил у меня, не желаем ли мы принять еще нескольких специалистов, — оживленно рассказывала Шульгина, — потому что многие комсомольцы хотят помочь нам на строительстве во время своих отпусков. Больше того, ваши институтские ребята организовали бригаду и делают для нас особую радиоустановку… Я точно не поняла какую, но, кажется, ультравысокой частоты… По трубке пропускается зерно, и оно сразу очищается от всяких вредителей. И все это вы, — Ольга шаловливо тронула Вадима за рукав, — вы начали эти большие дела и, конечно, Бабкин, которого я почему-то сначала невзлюбила. Мне известно, что о делах ОКБ Вадим Сергеевич подробно рассказывал в письмах…

— Это Одинцов сказал? — растерянно спросил Багрецов. «Как же посмотрит Ольга на такую болтливость?» — тут же подумал он.

— Можно было бы достойно отчитать вас за преждевременную рекламу ОКБ, — с лукавой насмешкой продолжала Шульгина. — Но есть вина у Багрецова куда более тяжелая. Скажите, что за странная девичья скромность появилась у него, когда дело коснулось разработанного им проекта? Да если бы я об этом не написала Одинцову, то нам пришлось бы одним заканчивать всю работу. За такие фокусы у нас исключают из ОКБ. — Ольга посмотрела на Вадима снизу вверх. — Что ж, простим вас за неопытность…

Багрецов еще не мог полностью осознать, как много значит для него решение начальника института. Теперь у него уже не было сомнений, что дело его нужное, и не только для комсомольцев Девичьей поляны… Ольга, Никифор Карпович, Одинцов, комсомольцы института, Никонов и сам начальник — генерал Ступин — все это звенья крепкой и неразрывной цепочки, протянувшейся от Девичьей поляны до Москвы…

«Вот, казалось бы, — размышлял Вадим, молча возвращаясь вместе с Ольгой к товарищам, — какое дело генералу до комсомольской затеи в Девичьей поляне? У начальника своих забот достаточно. С него спрашивают выполнение планов, он отвечает за исследование воздушного океана, и, может быть, в лабораторных отчетах, которые он читает и подписывает, ни разу и не упоминается слово «земля». Ему поручено «витать в облаках», и в облаках этих — основной круг его интересов. Но не так получается на самом деле. Этот доктор физико-математических наук, прежде всего, советский человек. У него, как и у Анны Егоровны, государственный подход. Ему так же дорого искусственное орошение полей девичьеполянского колхоза, как исследование причин, почему над этими полями не проходит дождевая туча… Все мы члены большой советской семьи, — думал Багрецов. — Как же тут не помогать друг другу!»

Ему уже казалось, что вот так вместе можно найти не только подземную реку, но и скоро, совсем скоро построить большой агрогород, о котором мечтал Васютин.

Вадим словно вдыхал сейчас запахи цветущих садов. Они кольцами опояшут новый город… Ему вспомнились стихи Маяковского:

Я знаю
город
будет,
я знаю
саду
цвесть,
когда
такие люди
в стране
в советской
есть!

Он сунул руку в карман пиджака и нащупал там малюсенькую книжицу. С этим сборником стихов Багрецов никогда не расставался.

…Ольга шла рядом. Вадим чувствовал ее осторожные шаги, словно она догадывалась, о чем он думает, и не хотела мешать его мыслям.

Юноша задумчиво смотрел на нее и видел бисеринки пота на ее лице, крохотные морщинки на переносице, след от царапины на щеке. Все это казалось ему давно знакомым, близким и родным. Он не мог разобраться в своем чувстве. Кто идет с ним рядом: сестра, товарищ, друг?.. Совсем по-иному он смотрел на Ольгу и ничего не мог понять…

Вадим не заметил, как на склоне оврага показался Тетеркин. Потоптавшись на месте, он резко повернулся и ушел.

Стеша встретила Багрецова и Ольгу с загадочной улыбкой. Интересно, о чем это они так долго разговаривали?

— Мы тебя заждались, Ольгушка, — сказала Стеша, подбрасывая на руке пустую бутылку.

Сквозь стекло была видна свернутая трубочкой записка. Рядом у ног девушки стояли еще две бутылки-поплавки.