Семь цветов радуги - Страница 83

К оглавлению

83

— Что ты там написала? — спросила Ольга.

— Сережка сегодня именинник. Мы его поздравляем.

— Шлите! — рассмеялась Ольга и подошла к провалу. Задумавшись, она вдруг спросила: — Кузьма не приходил?

— Нет, — ответила Стеша, внимательно наблюдая за Ольгой.

— Странно, он обещал.

— Кому?

Но Ольга промолчала. Она отвернулась ч, как показалось Антошечкиной, слегка покраснела.

Сверху по ступенькам снова скатился «главный радист».

— Сергей уже поймал одну бутылку, — обрадованно крикнул мальчуган. — Опять на том же месте вынырнула.

Ребята переглянулись. Они еще не посылали ни одной бутылки.

— Может быть, случайная какая приплыла? — неуверенно заметил Буровлев. Наши с записками.

Радист тряхнул головой и обидчиво сказал:

— А я что, не понимаю? Сережа поймал бутылку тоже с запиской. Только обижается, почему вы пишете по-заграничному.

Копытин быстро схватил Петушка за руку и потащил его к радиостанции.

ГЛАВА 8
ЕЩЕ ОДНА «ТАЙНА»

Но бывает

жизнь

встает в другом разрезе,

и большое

понимаешь

через ерунду.

В. Маяковский

В это жаркое утро Бабкин проснулся поздно. Димки уже не было. Ночью Тимофей долго ворочался, старался ни о чем не думать. Мучила упрямая мысль: куда могла исчезнуть подземная река?

Тысячи планов строил Бабкин. Он хотел было писать в Москву к знакомому гидрологу. Может, тот приехал бы помочь колхозным комсомольцам? Но потом Тимофей вспомнил, что еще с весны этот специалист отправился в экспедицию.

Неясная, пока еще совсем туманная мысль — один из способов определения хода подземного русла — незаметно приплыла только под утро. Тимофей хотел поделиться своими предложениями с товарищем, но пожалел его и не стал будить. Он долго лежал с открытыми глазами, пока не заклеил веки крепкий утренний сон.

Проснувшись, Тимофей взглянул на часы, торопливо оделся и побежал искать Багрецова. Сегодня же надо поговорить с ним о дальнейших поисках. Парень совсем высох от горя и неудач. Ходит все эти дни зеленый, хмурый. А у Бабкина есть гениальная идея! Она казалась ему уже совсем ясной и осуществимой.

Солнце опалило Тимофея, когда он выскочил на улицу. День, как и вчера, обещал быть томительно-знойным.

Ребятишки на улице сказали Бабкину, что его друг направился в сторону животноводческих ферм. Это было вполне вероятно, так как Вадим давно собирался посмотреть их, даже хотел предложить какие-то поилки, но строительство водоема отнимало все его свободные время. Теперь у Димки времени более чем достаточно. Все закончилось. Правда, совсем не так, как предполагал «главный инженер».

Еще издали Бабкин увидел совсем новые постройки колхозных ферм. Длинные кирпичные здания с большими продолговатыми окнами напоминали заводские цехи. Высокие вентиляционные трубы подчеркивали это сходство.

Бабкин прежде всего решил забежать на молочную ферму. Ему показалось, что за изгородью мелькнула долговязая фигура Вадима.

Проскочив в ворота, где, как он предполагал, должна быть ферма. Бабкин в нерешительности остановился и даже хотел повернуть обратно.

Во дворе были разбиты клумбы. Цвели георгины, поднимались вверх высокие стебли гладиолусов. Вдоль всех зданий, расположенных в форме буквы «П», тянулись длинные гряды белых флоксов.

Тимофей втянул в себя воздух и почувствовал острый цветочный аромат, смешанный с запахом парного молока и свежего сена.

Мычание коров и этот запах вполне убедительно подтверждали, что москвич Бабкин попал именно на ферму, а не в садоводство. Он невольно вспомнил рассказ Никифора Карповича о своей прошлогодней поездке на Украину. Васютин при каждом удобном случае напоминал колхозникам о том, какие чудеса он встретил на Киевщине. Такие цветы и клумбы он видел на фермах почти в каждом колхозе, особенно в Черкасском районе.

Бабкин подбежал к широкой двери коровника и перешагнул порог. Впрочем, это совсем не то название. Как можно называть «коровником» заводской цех? Да, именно таким Тимка увидел помещение, где он сейчас находился.

Светлый просторный зал, разделенный перегородками. За каждой перегородкой стоит корова, почти розовая, цвета топленого молока.

Тимофей заметил резиновые шланги электродоек. Каждый из этих аппаратов обслуживал сразу двадцать коров.

Через весь цех тянулись блестящие голубовато-серые рельсы, на них стояли вагонетки со жмыхом и отрубями. Через несколько часов теплое молоко потечет по трубам электродойки в огромные алюминиевые жбаны, как сталь мартена льется в ковши.

По этим же рельсам, тянущимся сквозь весь цех, побегут вагонетки, груженные готовой продукцией — молоком.

Вот так, без всяких мечтаний, точно и расчетливо сравнивал Бабкин «второй колхозный цех» с заводскими цехами, где ему часто приходилось бывать.

— Батюшки! Непорядок какой! — кто-то всплеснут руками.

Тимофей повернулся. Перед ним стояла в белом халате коровница Фрося.

— Да как же вы сюда прошли? — возмущалась она, и ее румяное круглое лицо стало совсем красным от гнева. — Маленький вы, что ли? Несознательный?

— Я не знал, что попал в секретный цех, — пробурчал Бабкин, обидчиво надув толстые губы. — Охрану бы выставили, если ходить сюда запрещено.

— Мы гостям всегда рады. Но надо же правила соблюдать, — чуть смягчаясь, сказала Фрося, убедившись, что в коровнике никого не было.

Она потащила Тимофея за рукав к выходу и за перегородкой надела на гостя халат. Завязывая тесемки на спине, Фрося, уже совсем успокоившись, говорила:

83